В Севастополе на территории бывшей бронебашенной батареи под номером 35, входившей в состав 1-го отдельного артиллерийского дивизиона Береговой обороны Главной базы Черноморского флота СССР в период обороны города в 1941-42 годах, сегодня функционирует частная структура под аббревиатурой ЧУСМИМК, взявшая эту территорию в аренду и именующая себя «музеем».
Хозяином является севастопольский электроолигарх Алексей Чалый.
У каждого олигарха всегда имеются свои «погремушки», которыми он, покряхтывая от удовольствия, чешет личное самолюбие, запуская понты перед своими подчинёнными.
Один хвастается десятком арабских скакунов в собственной конюшне, другой – крейсерской яхтой из чистого золота, третий – толерантным гаремом из девочек и мальчиков, четвёртый приобретённым участком земли на лунной поверхности, где для него уже строят апартаменты инопланетяне.
А вот севастопольский электроолигарх «заряжает» патриотическим музеем. Абсолютный эксклюзив в среде себе подобных «избранных» – ни у кого такого нет!
Тем более что олигархам патриотизм в любом виде, как чёрту кочерга.
Тут же, с патриотизмом, как говорится – выпендрился так выпендрился!
ЧУСМИМК расшифровывается следующим образом: «Частное учреждение содействия музейному историко-мемориальному комплексу 35-я батарея».
Однако «музейного комплекса» под названием «35-я батарея» в реестре музеев и музейных комплексов в Российской Федерации – НЕ СУЩЕСТВУЕТ.
И происходит, например, вот это:
После возвращения Севастополя в родную гавань весной 2014 года руководство «чусмимка» не зарегистрировало свою «частную музейную лавочку» в государственном реестре музеев РФ, в котором в качестве музея никакой «чусмимк 35-я батарея» не присутствует. Музейная иллюзия, фантом и мираж.
Однако, позиционируя себя как «музей», цинично вводит людей в заблуждение, так как в разделе «Содействие МУЗЕЮ» на своём сайте информируют о том, что «музей» собирает реликвии периода Великой Отечественной войны.
Таким образом, большое количество порой уникальных предметов и документов передано людьми в этот «чусмимк».
И ВСЕ эти дарения в нарушении законодательства не включены в музейный фонд Российской Федерации.
Кстати, вся эта информация, редакцией оформлена и передана в виде писем в Прокуратуру, ФСБ, Полпредство и в Администрацию Президента РФ. Ждём ответа и реакции.Фактически все документы и семейные реликвии, связанные со своими близкими, участниками героической обороны города, которые люди принесли и отдали в этот «музей» не стали государственным, то есть народным достоянием, а стали «добычей частников», не несущих никакой ответственности ни перед людьми, ни перед государством за их сохранность и их судьбу для будущих поколений.
Передать что-либо исторически ценное в «чусмимк» аналогично тому, как подарить это чёрным копателям «за просто так».
Только чёрные копатели и не скрывают, что они занимаются мародёрством на свой страх и риск «под статьёй», чтобы заработать денег на спекуляции найденными реликвиями, а вот «чусмимк» фактически осуществляет похожую деятельность, но прикрывается при этом фиговым листочком «патриотического музея».
И у людей возникают закономерные вопросы, а именно:
Но ответов на вопросы – нет.
Почему?
Потому что – и это совершенно очевидно! – деятельность «чусмимка музей 35-я батарея» лежит ЗА ПРЕДЕЛАМИ правового поля, определяющего музейную деятельность в Российской Федерации.
И от этого «музейного хвастовства», которое длится аж с 2008 года, информационно пострадали сотни тысяч посетителей, «доверившихся» услышать правду об обороне Севастополя во время Великой Отечественной войны из уст «профессиональных историков».
Но вот чего уж точно нет в этом «музее», так именно профессиональных историков, имеющих авторитет и уважение в научной среде со стороны учёных, занимающихся военной историей.
Коллектив «музея 35-я батарея» с позиции исторической и с позиции опыта музейной работы представляет собой самодеятельность местечкового уровня.
Люди едут со всей стороны в «патриотический музей», дабы узнать правду о второй героической обороне Севастополя, а узнают кривду, состряпанную историческим неучами.
Так эти самозваные неучи из «чусмимка» создали мифологему о том, что в 250-дневной обороне города 1941-1942 гг. 35-я батарея являлась легендарной.
Давайте будем разбираться…
Понятие легенды в военном смысле заключает в себе ПОНИМАНИЕ невероятно героического поступка или длительной череды таких поступков в особо драматических и трагических условиях, складывающихся для народа, которые были преодолены или преодолевались легендарным подвигом защитников Отечества, и вошли в народную память на века примером самоотверженности и самопожертвования при защите своей Родины.
Например, подвиг Ивана Сусанина или подвиг матроса Ивана Голубца, героизм защитников крепости Осовец в Первую мировую войну или подвиг защитников дзота № 11 возле деревни Камышлы под Севастополем.
Бесспорным фактом является то, что ВСЯ оборона Севастополя в течение ВСЕХ 250-и дней ВСЕМИ защитниками города является ЛЕГЕНДАРНОЙ.
Вопрос лишь в конкретности вклада каждого защитника города в эту ОБЩУЮ легендарность героической обороны города, созданную КОЛЛЕКТИВНЫМ подвигом его защитников.
Именно в этой конкретности для истории обороны города «чусмимком» отказано считать легендарными, например, зенитную батарею № 365 или бронебашенную батарею № 30, оказавшихся на острие гитлеровского удара по городу в июне 1942 года, или батарею № 54, первой открывшей огонь по фашистам 30 октября 1941 года.
Именно с первого залпа орудий 54-й батареи начинается календарный отсчёт времени обороны города.
Вся оборона Города-Героя Севастополя преподносится «чусмимком» в одном единственном толковании, а именно: стержень всей обороны города был на «легендарной» 35-й батарее. Именно только 35-я батарея останавливала врага, наводя на него ужас и панику.
То есть все береговые батареи, приведённые выше в таблице (и не только!), по логике деятелей из «чусмимка» представляли собой во время обороны города «картонную бутафорию».
Их бойцам музейными деятелями из «чусмимка» цинично и кощунственно отказано и в героизме, и в легендарности.
А как же тогда, например, вот это: «Связь кончаю. Батарея атакована и окружена. Прощайте».
Это последние слова, которые услышали в Севастополе от командира 54-й батареи лейтенанта Ивана Заики, артиллеристы которой под его командованием почти 4 дня дрались с фашистами, срывая их план сходу ворваться в Севастополь.
Пилоты самолётов, посланные из Главной базы на поддержку батарейцев, наблюдали из кабин своих бомбардировщиков рукопашные схватки в орудийных двориках и по всей позиции батареи, и были вынуждены атаковать другие цели, не имея возможности наносить бомбовые удары для непосредственной поддержки артиллеристов.
Лётчик 2-й эскадрильи 18 штурмового авиаполка ВВС Черноморского флота Борисов вспоминал: «2 ноября 1941 года наша 2-я эскадрилья получила задание штурмовым ударом по врагу поддержать в Николаевке 54 батарею. Когда мы на самолетах появились над 54 батареей, то увидели с воздуха рукопашный бой батарейцев с фашистами и командир нашей эскадрильи решил не бомбить и не стрелять из пушек и пулемётов по врагу, так как при рукопашных боях будет убито и много наших батарейцев. Поэтому мы начали бомбить и стрелять из пушек и пулемётов по вражеским войскам, двигавшимся по дороге от села Ивановки к Симферополю...».
К 70-летию Победы в Доме культуры в Николаевке открылся музей героев 54-й батареи. Усилиями научных сотрудников Музея героической обороны и освобождения Севастополя удалось проследить судьбу 119 батарейцев.
Или это: с 16 июня по 26 июня 1942 года 250 человек из личного состава бронебашенной батареи № 30, морских пехотинцев и бойцов 95-й стрелковой дивизии, полностью блокированные гитлеровцами во внутренних помещениях бетонного массива батареи, продолжали оказывать врагу ожесточённое сопротивление. Фашисты применяли против защитников огнемёты, подрывные заряды и заливали в образовавшие после подрывов в бетоне щели бензин.
К 21 июня на блокированной батарее закончилась вода и продукты, раненные умирали от нагнетаемого во внутренние помещения дыма.
Гитлеровцы смогли пробиться внутрь батареи только 26 июня, пленив 40 человек – все они были ранены!
Или вот этот телефонный разговор 13 июня 1942 года командира 365-й зенитной батареи старшего лейтенанта И. Пьянзина с командованием:
«12–03. – Нас забрасывают гранатами, много танков, прощайте, товарищи, кончайте победу без нас!».
13–07. – Ведём борьбу за ДзОТы, только драться некому, все переранены!». 16–10. – Биться некем и нечем, открывайте огонь по компункту, тут много немцев!
Не спешишь, Иван?
Нет, – открывайте огонь, немедленно… Вызываю огонь на себя!».
Мемуарная литература об обороне Севастополя весьма обширна. Это – воспоминания армейских и флотских командиров и начальников, партийных и советских работников.
Вот как об этом написано в предисловие к книге П.А.Моргунова (Генерал-майор, заместитель по береговой обороне командующего Севастопольским оборонительным районом) «Героический Севастополь»:
«В книге Маршала Советского Союза Н.И. Крылова «Огненный бастион». М., 1973 г., подробно и достоверно описана оборона Севастополя, даётся объективная оценка действиям армии и флота, приводятся многие примеры героизма бойцов и командиров. Интересно и живо написаны мемуары Н.М. Кулакова «250 дней в огне». М., 1965 г., и «Город морской славы». М., 1964 г., которые дают яркое представление о партийно-политической работе в СОРе и массовом героизме защитников Севастополя. Подробно рассказывается о деятельности городской партийной организации и Городского комитета обороны в книгах Б.А. Борисова «Подвиг Севастополя». М., 1957 г., «Записки секретаря горкома». М., 1964 г. и «Школа жизни». М., 1971 г. Ярко показаны героические действия отдельных соединений в воспоминаниях Т.К. Коломийца «На бастионах чапаевцы». М., 1970 г. и Е.И. Жидилова «Мы отстаивали Севастополь». М., 1960 г. Содержательны публицистические очерки «Они стояли насмерть». М., 1963 г. и «Подвиг тридцатой батареи». М., 1959 г., принадлежащие перу бывшего главного редактора газеты «Красный черноморец» П.И. Мусьякова. О славных боевых делах Приморской армии рассказывают авторы сборника воспоминаний «У черноморских твердынь». М., 1967 г. П.К. Рыжи, В.Ф. Воробьев, Л.П. Бочаров, Е.И. Жидилов, В.П. Сахаров, Д.И. Пискунов и др. Интересны мемуары бывшего офицера штаба Приморской армии А.И. Ковтуна. Следует упомянуть также воспоминания И.И. Азарова «Прорыв». М., 1968 г. и «Непобежденные». М., 1973 г., В.А. Мартынова «Повесть о крейсере». М., 1969 г. и А.М. Гущина «Курс, проложенный огнем». М., 1964 г., живо описывающие многие боевые эпизоды из обороны Севастополя…».
Во всех этих мемуарах в контексте «особой легендарности» или «особого вклада» 35-й батареи в оборону города не сказано ни слова.
И на это имеются совершенно ОБЪЕКТИВНЫЕ причины.
Бронебашенные батареи № 35 и № 30 с калибром орудий 305 миллиметров, построенные в Севастополе, имели своей задачей борьбу исключительно с кораблями и корабельными группировками противника, попытайся те атаковать Главную базу ЧФ СССР со стороны моря. Это было их прямое предназначение.
Для этого они и были максимально эффективно размещены на небольших удалениях от уреза воды (особенно это касается батареи № 35).
По красной стрелке указано место размещения первой башни, по синей стрелке – место размещения второй башни 35-й батареи
Для этого бронебашенные батареи были оснащены самыми современными на тот момент средствами обнаружения, сопровождения и ведения прицельного огня в прямой видимости морской цели на многие километры.
Приходилось учитывать множество факторов, влияющих на полёт снаряда, а, значит, и на точность выстрела: перемещение самой цели; плотность атмосферы, зависящей от температуры и влажности воздуха; учёт деривации, то есть отклонения снаряда в полёте в сторону вращения вокруг своей оси, приданное ему нарезами ствола в момент выстрела; направление и силу ветра; разницу высоты между орудием и целью; учёт типа самого снаряда (бронебойный, фугасный или шрапнельный); износ ствола.
И так далее.
Для каждой артиллерийской системы береговой обороны, то есть обороны от нападения со стороны моря, составляются специальные таблицы ведения огня.
Уже первые выстрелы 35-й бронебашенной батареи на подступах к Севастополю показали, что её огонь малоэффективен в сухопутном направлении даже при возможности забрасывать снаряды почти до Бахчисарая.
Причина одна, но максимально существенная – это сложно пересечённая местность на подступах к городу. При возможности орудий батареи по вертикальным подъёмам ствола вести огонь в основном по настильным траекториям, любая, даже небольшая складка местности – овраг, балка, ущелье, скалы и так далее представляли собой абсолютно надёжное укрытие от поражающих возможностей выстрела настильным огнём.
Большие же углы подъёма ствола для стрельбы по навесным траекториям, как у мортир или миномётов, для орудий башен 35-й батареи отсутствовали, ибо вертикальный подъём стволов её башен не превышал 35 градусов.
Стрельба при углах возвышения свыше 45° называется мортирной
Эти «45 градусов» – своего рода разделительная линия настильного и навесного огня.
Так что в случае с 35-й батареей существенное значение в эффективности её стрельбы по противнику имела не максимальная дальность выстрела её орудия, а отсутствие возможности вести навесной (мортирный) огонь по позициям врага перед рубежами нашей обороны в Севастополе: передовым, главным и тыловым. Что, в свою очередь, существенно снижало поражающую способность огня именно «по суше, а не по морю».
Даже наличие корректировочных постов не могло увеличить эффективность стрельбы орудий в силу их технических характеристик.
Поэтому БОЛЕЕ 80% всех произведённых 35-й батареей выстрелов представляли собой стрельбу «по площадям в направлении». То есть не по конкретным целям с точной фиксацией их поражения.
Ведение огня по площади стационарными морскими береговыми батареями было объективным следствием ограниченной местностью глубины наблюдения с корректировочных постов и отсутствием корректировочной авиации.
Для примера: с вершины Малахова кургана даже при самой мощной оптике совершенно НЕ ВИДНО происходящего на дне Килен-балки по всей её протяжённости. Хотя находятся они практически рядом.
Именно поэтому 9 ноября 1941 года командующий Отдельной Приморской армией отдал приказ, в котором подчеркивалась необходимость экономно использовать морскую артиллерию:
«Ввиду малой живучести орудий береговой и корабельной артиллерии для ведения огня привлекать её каждый раз с особого разрешения штаба артиллерии Севастопольского оборонительного района по заявкам начартов секторов».
Что, в первую очередь, относилось – в том числе! – именно к 35-й батарее.
«Малая живучесть», это требование замены ствола калибра 305 миллиметров после 200 выстрелов. Стрельба такими калибрами по отдельным, например, пулемётным точкам, ротным миномётным позициям, танкам или незначительным скоплениям пехоты была совершенно непродуктивна. Это было всё равно, что стрелять «из пушки по воробьям».
Для максимального же использования 305 миллиметровых орудий 35-й батареи по глубоким тылам гитлеровцев, а именно: резервам, командным пунктам, крупным скоплениям живой силы и техники требовалась работа корректировочных групп в этом самом глубоком тылу, что было практически неосуществимо в силу значительной плотности вражеских войск на подступах к Севастополю.
Отдельные же эпизоды таких стрельб РОВНЫМ счётом НИКАК не влияли на общую картину противостояния сражающихся под Севастополем наших войск с гитлеровцами.
Тогда в чём же тогда выражалась реальная, а не придуманная в «чусмимке» легендарность 35-й батареи, якобы в одиночку своим огнём останавливавшей немцев на подступах к городу?!
Береговая артиллерия, особенно такая крупнокалиберная, как орудия 35-й батареи, являлась в основном ПОДДЕРЖИВАЮЩЕЙ по отношению к нашим сухопутным войскам силой.
Так, например, во второй половине ноября 1941 г. разведкой было установлено, что противник развернул в районе деревни Дуванкой (нынешнее Верхнесадовое) до полка пехоты с танками.
Для нанесения удара по этому скоплению врага были привлечены 36 орудий полевой артиллерии калибра 122–76 мм и 8 береговых (4 305-мм, 4 203-мм).
Управление огнём было централизовано в руках начальника артиллерии 4-го сектора. В результате внезапного огневого удара нашей артиллерии на рассвете 25 ноября, длившегося всего 10 минут, группировка противника понесла потери.
Фактически это был массированный огневой артиллерийский налёт «по площади», на которой данные разведки гарантировали присутствие противника.
Зафиксируем ситуацию.
Боевое использование орудий 35-й батареи в силу специфики её дислокации и ограниченные возможности вести огонь по сухопутным целям на сильно пересечённой местности резко ограничили её реальный вклад в уничтожение живой силы и техники 11 армии вермахта, штурмовавшей Севастополь.
В научно-исторических работах профессиональных историков, скрупулёзно занимавшихся и занимающихся проблематикой обороны Севастополя по дням и по часам, НИКЕМ из них и НИГДЕ НИЧЕГО не сказано о каких бы то ни было выдающихся результатах боевой работы 35-й батареи, чтобы акцентировать эту работу как героическую и, тем более, легендарную.
В работе Г.И Ванеева «Севастополь 1941-1942. Хроника героической обороны», часть 1, указано, что первые выстрелы 35-й батареи по противнику в районе долины Кара-Коба были произведены 7 ноября 1941 года совместно с береговыми батареями № 10 и № 19, и 265 корпусного артиллерийского полка.
13 ноября 35-я батарея совместно с батареями № 725, № 18, батареями 51-го и 134-го гаубичных артиллерийских полков и артиллерией бронепоезда «Железняков» поддерживали наступление 2-го Перекопского полка морской пехоты в районе хутора Мекензия.
17 ноября 35-я батарея совместно с батареями № 14, № 19 и артиллерией бронепоезда «Железняков» поддерживает 161-й стрелковый полк в районе Балаклавы, отражавший наступление гитлеровцев.
И это… ВСЁ(!) упоминание о вкладе 35-й батареи в отражение попыток гитлеровцев овладеть Главной базой ЧФ с 30 октября по 25 ноября 1941 года.
Фактически была та самая работа 35-й батареи «по площадям», о которой уже говорилось выше, для огневой поддержки наших войск СОВМЕСТНО с другими батареями. Никаких особо важных целей САМОСТОЯТЕЛЬНО 35-я батарея в этот период не поразила.
С 25 ноября по 16 декабря немецкие части прекращают активные действия, пополняются резервам, передислоцируются и готовятся к очередному штурму города…
(В качестве справки: Геннадий Иванович Ванеев (1927-2004), доктор исторических наук, профессор кафедры истории Черноморского высшего военно-морского училища им. П.С.Нахимова).
А 17 декабря 1941 года, когда начался второй штурм города, происходит трагический взрыв второй башни на 35-й батарее и она замолкает до 3 апреля 1942 года.
И вот почему.
Взрыв во второй башне 35-й береговой батареи унёс жизни 34-х батарейцев. Результат взрыва имел сугубо внутреннюю причину и не являлся результатом воздействия на батарею артиллерии противника или авианалёта на неё самолётов «люфтваффе».
Результат взрыва представлял собой полное, то есть тотальное разрушение почти 1000 тонной конструкция башни: вес башни без стволов – 770 тонн, ствол с замком – 50 633 килограмма, то есть два ствола в башне – это ещё чуть более 100 тонн.
Башня была сорвана с погона, по которому осуществлялся поворот на 359 градусов, и на 4-5 сантиметров накренена.
Инженер Алексеев Андрей Андреевич, руководивший восстановлением башни так озвучил свои первые впечатление от увиденного: «...Наконец мы подошли к месту, где не так давно возвышалась вторая башня. Глаза напрасно ищут привычную конструкцию и конфигурацию башни, её нет. Из бетонного котлована торчит обгоревший, бронированный островок с двумя безжизненными орудиями, вытянувшими свои длинные хоботы, вдоль бетонной дорожки бруствера. Мы подходим ближе. Любопытство растёт с каждой секундой. Вертикальные броневые листы, издали изображающие островок, покосились и осели внутрь котлована. Крыша башни, состоявшая из пяти броневых листов, отсутствовала. Главный броневой лист крыши весом восемьдесят тонн исполинской силой взрыва был отброшен на несколько метров и лишь уголком зацепился на вертикальной броне, образуя как будто защиту от далеких взоров противника. На угрюмых, обгоревших вертикальных стенках брони, подобно паутине, висят обрывки проводов с патронами для светильников и разного рода приборами контроля наведения башни.
Для ясности истории и грандиозности поставленной задачи, мы не смеем скрывать от читателя, что на первый взгляд башня представляла груду металлолома. Всем любопытно взглянуть внутрь броневого остова. Мы взбираемся сначала на орудие и прямо заходим в боевое отделение… Внимательно рассматриваю перекосившееся и обгоревшее стальное сооружение.
Попутно я думаю: «А стоит ли восстанавливать эту башню? Всё-таки не так просто из этой кучи металлолома выбрать пригодное, изготовить взамен поломанных, собрать это всё в единый организм и пустить в надёжное действие»...
Боевое отделение представляло собой только груду исковерканного железа. На телах орудий, смяв центральную переборку, лежал большой лист брони. Всё было искорежено, поломано и ничто не напоминало тот строгий порядок и чистоту, которыми всегда отличались башни на береговых батареях… На левом орудии замок был оборван и лежал в правой стороне башни у переборки… Во всех отделениях находили обугленные тела погибших краснофлотцев с огнетушителями в руках, пытавшихся бороться с огнём…
Ремонт занял более 3-х месяцев, так как первый выстрел из восстановленной башни был произведён 3 апреля 1942 года.
Таким образом, более 100 из 250 дней обороны города 35-я батарея вообще молчала и не принимала никакого участия в уничтожении противника.
Впрочем, в апреле и мае активных боевых действий под Севастополем гитлеровцы не вели, так как силами 42-го корпуса из состава 11 армии вермахта вместе с приданными для усиления этому корпусу некоторыми частями из 30-го и 54-го корпусов, дислоцированных под Севастополем, осуществляли подготовку, а затем наступление на Керчь и Феодосию, освобождённых Красной Армией в результате десантной операции зимы 1941-1942 годов.
Вот что пишет Ванеев о событиях в городе этого периода затишья, например,
30 марта 1942 года: «…семилетняя Люда и десятилетняя Алла Тяпкины собрали 1 500 бутылок. Они очень нужны были для разлива настойки, изготавли воинов появилось заболевание С-авитаминоз (цинга). В целом дети города собрали 150 тысяч бутылок».
19 апреля 1942 года: «Бюро горкома рассмотрело вопросы: о дальнейшем улучшении обслуживания и воспитания детей… подчёркивалось, что в городе работает восемь школ, в которых занимаются 2318 учащихся, из них в начальных классах – 1136. В городе работают три детских сада (105 детей), трое детских яслей (130 детей), детская молочная кухня, которая ежедневно изготавливает 1300 бутылок смесей по рецептам врачей…».
И только 20 мая 1942 года «Решением городского комитета обороны закрылись все школы, детские сады и ясли. ГКО потребовал эвакуировать детдом, детоприёмник и дом инвалидов, ускорить эвакуацию женщин с детьми».
Это решение было вызвано тем, что после разгрома в середине мая наших войск на Керченском полуострове и падением Керчи стало понятно, что 11 армия вермахта обрушит всю свою мощь на Севастополь.
Так что ничего героического и легендарного личный состав батареи № 35 более чем половину всего времени обороны города НЕ СОВЕРШАЛ.
Это не претензия к артиллеристам 35-й батареи – это констатация факта, как результата так сложившихся для батареи обстоятельств.
Результаты отражения первого и второго штурмов Севастополя были изложены в докладе Штаба Черноморского флота, а именно:
«Батарея № 35 за 7 месяцев войны провела 59 стрельб, из них 43 стрельбы по площади и разным точкам. Израсходовано 458 выстрелов. 11 стрельб проведено с корректировкой, 48 без корректировки (81%), 2 стрельбы проведены на дистанции 87 кабельтовых, остальные на дистанции более 100 кабельтовых (130-144 каб.). Результат: разбито до 10 автомашин, уничтожено до 6 артиллерийских и минометных батарей и до 800 человек пехоты.
Огонь этой батареи ввиду больших дистанций и 81% стрельб без корректировки следует считать малоэффективным».
В качестве справки: 1 кабельтов в морской терминологии дистанций составляет 185 метров.
Формулировка же «разбито до…» и «уничтожено до…» является неподтверждённым фактом уничтожения указанного количества машин, батарей и солдат противника и всего лишь ориентировочным предположением.
Тогда почему же «чусмимк» насильственно навязывает обществу ТОЛЬКО для 35-й батареи понятие легендарности во всей обороне города?
Вероятно, только по одной причине, а именно: «частное» учреждение на 35-й батарее придумало для себя свою «частную» Великую Отечественную войну и свою «частную» оборону Севастополя. И теперь это своё «частное мнение» о том: кто за время обороны города был героем, а кто нет; кто легендарные, а кто не очень; кого можно полить грязью, а кого надо осыпать букетами сирени и тому подобную неадекватность в виде своей «частной исторической инициативы» именует единственным во всей России по настоящему(!) патриотическим(!) музеем(!).
В принципе – это такой коллективный историко-психопатичный и псевдо научный глюк у деятелей из «музея» 35-я батарея.
Если вы, уважаемые читатели, посетите этот «музей» и зададите простой вопрос его сотрудникам, а именно: «Скажите, любезные, а из каких фактов складывается легендарность 35-й батареи?» – то ничего вразумительного в ответ не услышите.
Типа этого:
Для них, сотрудников данного «музея», Великая Отечественная война представляет собой эдакий приключенческий квест, в котором они из года в год придумывают всё новые и новые «уровни прохождения» для посетителей.
Например, такой, как утверждение, что Родина преднамеренно бросила на произвол судьбы защитников города, а ВЕСЬ старший командный состав Севастопольского оборонительного района предательски бежал с поля боя в эвакуацию по телам раненных бойцов.
Или такой, в котором всю «истинную правду» об обороне города знают только сотрудники «музея» на 35-й батарее, а всё остальное научно-историческое сообщество в стране и в Севастополе представляет собой по сравнению с ними «жалкое» сборище исторических «лузеров» и научных «дилетантов».
Почему?
Потому что, вполне вероятно, так решил Чалый.
А почему он так решил – кто ж поймёт эти олигархические причуды!?
У олигархов всё ни как у людей.
Экзорцист
Свежие комментарии